Один из древнейших языков, иврит, священный язык иудаизма, уже к началу XVII века превратился в исключительно книжный: он использовался во время служб в синагогах, был языком молитв и богослужений, на нем писали разве что философские трактаты. Евреи были рассеяны по миру и не имели своего государства. Год за годом, столетие за столетием иврит исчезал, превращаясь в мертвый язык.

Как справедливо отметил американский языковед Эйнар Хауген, «у истоков почти каждого движения за возрождение какого-либо языка стоит один энтузиаст, острее других чувствующий неудовлетворенность большинства своего народа. Выходец из народа, язык которого принижен, такой реформатор в стремлении возвысить свой язык обычно руководствуется не только чисто умозрительными мотивами. Он стремится внести вклад в освобождение народа, сделав язык боевым оружием и символом его единства». 160 лет назад такой человек родился в белорусском местечке Лужки Дисненского уезда Виленской области (ныне – Витебская область Беларуси).

7 января 1858 года в семье евреев-хасидов Иегуды и Фейги Перельманов родился мальчик, которому дали имя Элиэзер — «Божья помощь». Отец умер, когда сыну было всего пять лет. Воспитанием занялся дядя, ортодоксальный хасид: после окончания начальной школы (хедер) Эли был отправлен учиться в еврейскую религиозную школу (иешиву) в Полоцк, образование в которой сводилось к заучиванию глав Талмуда, а после ее окончания можно было стать раввином. Как почти все еврейские дети в те времена, Эли с малых лет учил иврит — обязательный элемент религиозного воспитания. Но ему повезло: глава полоцкой школы был тайным сторонником светского образования евреев и знакомил своих учеников с немногочисленными произведениями светской литературы на иврите. Желая уберечь племянника от подобной «ереси», дядя Эли перевел его из Полоцка в Глубокое.

И именно общаясь с Ионасом, юный Элиэзер это понял. С помощью дочери Ионаса, Дворы, он подготовился ко вступительным экзаменам в гимназию Двинска, где получил нерелигиозное образование, позволившее ему продолжить обучение в Европе.

В 20 лет Эли решается ехать в Париж изучать медицину. Не то чтобы он увлекался этой наукой. Просто решил, что когда в будущем отправится в Палестину помогать строить на Земле обетованной еврейское государство, то профессия врача будет полезна его народу. Это было время, когда распадались империи и народы Европы создавали свои национальные государства. Идея создания государства евреев в Палестине витала в воздухе — и в том воздухе, которым дышал Элиэзер. Шел 1878 год. До издания книги Теодора Герцля «Еврейское государство», в которой будет сформирована идея сионизма с целью создания еврейского государства в Палестине, оставалось еще 17 лет! Но, опережая свое время, Элиэзер Перельман готовился к великому светлому будущему своего народа. Он был романтик и идеалист с поистине пророческими идеями.

Случилось так, что в Париже, где он вел холодную и голодную жизнь бедного студента, Эли Перельман стал не врачом, а пациентом: он заразился туберкулезом и вынужден был оставить занятия медициной. Расценивая случившееся как знак, что нужно изменить путь, он поступил на учительский семинар в Объединенный израильский университет. В то время одним из лекторов там был известный востоковед Шмуэль Йосеф Халеви Чачкес, ратовавший за оживление иврита и обогащение его словарного запаса современной живой лексикой. Элиэзер Перельман слушал учителя и знал, что по окончании семинара отправится навстречу своей мечте, в Э́рец-Исраэ́ль — Землю обетованную, Палестину.

Однако состояние здоровья молодого человека ухудшилось настолько, что он был госпитализирован в больницу барона Ротшильда в Париже. Но и в этом был перст судьбы: его соседом по палате оказался студент из Иерусалима, который умел говорить на сефардском диалекте иврита. Именно этот вариант иврита выберет в будущем Элиэзер за основу для нового современного языка. Увидев воочию и услышав, что на иврите можно говорить, что язык не окончательно мертв, он решил посвятить свою жизнь его возрождению. Первым шагом к большой мечте о новой жизни в новой стране стала смена фамилии: из Перельмана Элиэзер превратил себя в Бен-Йехуду, что можно перевести и как «сын Иегуды» (именно так звали его отца), и как «сын Иудеи».

В возрасте 21 года Бен-Йехуда решает начать новую жизнь. Он делает предложение своей первой любви — Дворе Ионас, и уже как супружеская пара они прибывают в Палестину. Двора была не только любовью, но и опорой Бен-Йехуды: полностью разделявшая идеи мужа, она стала его партнером во всех начинаниях и родила ему пятерых детей. Первенец этой семьи стал первым за последние несколько веков еврейским ребенком, с рождения говорившим на иврите.

Еще до переезда в Палестину Бен-Йехуда разработал несколько программ по возрождению языка, три из которых были ключевыми: «Иврит дома», «Иврит в школе» и «Словарный запас». Согласно плану «Иврит дома», он решил говорить в быту с каждым встреченным евреем только на иврите. Когда в семье Элиэзера и Дворы родился первенец, названный Бен-Цион («сын Сиона»), они дали друг другу слово, что мальчик будет слышать только иврит. Для этого были приняты строгие меры: если в дом приходил кто-то, не владевший ивритом, малыша укладывали спать, чтобы он не услышал другого языка. Даже соратники Бен-Йехуды сомневались в успехе затеи и сетовали, что он калечит мальчика и тот вырастет немым или недоумком. Но Элиэзер делал по-своему. Его сын заговорил и вправду поздно (только в четыре года), но большая и нереальная мечта сбылась: первые слова ребенка были на иврите!

Вместе с тем, как рос сын, рос и словарь современного иврита, который Бен-Йегуда дополнял новыми словами. На свет появились «буба» (кукла), «офанаим» (велосипед), «глида» (мороженое)… Всего Бен-Йехуда изобрел примерно 220 новых слов, хотя около четверти из них так и не закрепились в иврите.

В помощь сыну и всем, начинающим говорить и читать на иврите, Бен-Йехуда взялся составлять современный словарь иврита. И оказалось это совсем непростым, так как в иврите были слова, относящиеся к богослужению и философии, а не для выражения самых элементарных бытовых действий. Не было самого слова «словарь», которое Бен-Йегуда изобрел, взяв за основу слово «мила» («слово») и получив «милон».

В предисловии к словарю Бен-Йехуда писал: «Если можно восстановить язык, на котором перестали говорить, и сделать его разговорным, выражающим все, что хочет сказать хотя бы один человек, то, несомненно, такой язык можно сделать разговорным языком и для всего общества». Впечатляющим итогом его ежедневного многолетнего труда, нередко по 18 часов в сутки, стал многотомный «Полный словарь древнееврейского языка и современного иврита», который Бен-Йехуда начал издавать в 1910 году. После его смерти работу над словарем продолжили вторая жена, Хемда, и старший сын, взявший себе имя Итамар Бен-Ави («сын своего отца»). Издание этой грандиозной работы было завершено лишь через 36 лет после смерти Бен-Йехуды, в 1959 году, когда вышел последний, 18-й том словаря.

Семья Бен-Йехуды стала живой легендой Иерусалима. Успех семейного эксперимента — повседневного общения на иврите — привел к тому, что примеру Бен-Йехуды последовали еще четыре семьи, также начавшие разговаривать с новорожденными детьми только на иврите. Каждой семье, принявшей подобное решение, жена Бен-Йехуды пекла в подарок пирог. Чтобы понять, сколь трудным делом было продвижение разговорного иврита в массы, достаточно сказать, что за 20 лет она испекла всего 10 таких пирогов…

Когда сыну Бен-Йехуды пришло время идти в школу, оказалось, что получить образование на иврите невозможно: в школах преподавали по-французски, обязательными для изучения были турецкий, арабский и иврит (но в его классическом, древнем варианте). Сын стал живым поводом для школьной реформы Бен-Йехуды. Когда в 1882 году директор школы при иерусалимском колледже Всемирного еврейского альянса предложил Бен-Йехуде должность учителя, тот ухватился за это предложение. Преподавание иврита велось им «прямым методом», без подстрочного перевода. Всего лишь через несколько месяцев его ученики уже могли бегло разговаривать на иврите на бытовые темы. Бен-Йехуда понимал, что нет иного способа возродить язык, кроме как если дети усвоят иврит в школьном возрасте и он станет их единственным языком. Основанная им в 1886 году в Ришон ле-Ционе школа «Хавив» стала первой в мире, в которой все предметы преподавались на иврите.

Это было время не только великих дел, но и великих потерь в жизни Бен-Йехуды. В 1891 году от туберкулеза умерла его первая жена Двора. Элиэзер остался один с пятью детьми. Спасение пришло, откуда он не ждал. Незадолго до смерти Двора втайне от мужа написала письмо своей младшей сестре, попросив ее вступить в брак с Элиэзером. Белла-Пола Йонас была на 15 лет младше; она понимала, что может, как и сестра, заразиться туберкулезом и умереть. К тому же ей предстояло вдруг стать матерью сразу пятерых сирот. Но когда пришло известие, что зимой 1892 года от дифтерии умерли три младших ребенка Бен-Йехуды, она приняла окончательное решение: согласилась на брак и переезд в Иерусалим. Элиэзер был настолько ошарашен этим счастьем, что придумал жене новое имя — Хемда («желанная»).

Хемда Бен-Йехуда стала музой и соратником мужа и родила в этом браке шестерых детей. Она была умной женщиной и прекрасной хозяйкой. Их новый дом в Иерусалиме на улице Этиопия, 11 она превратила в салон, ставший местом встреч иерусалимской интеллигенции. По субботам тут собиралась вся местная элита, обсуждавшая планы хозяина по распространению разговорного иврита.

Эти встречи и провозглашаемые на них лозунги беспокоили ультраортодоксов, считавших кощунством говорить в быту на языке Торы. Кто-то из религиозных фанатиков написал турецким властям донос, обвинив Бен-Йехуду в подготовке мятежа. Попав в тюрьму, от плохого питания и нервного стресса он снова заболевает туберкулезом…

Под давлением еврейской общественности власти вскоре освободили Бен-Йехуду, однако запретили ему впредь издавать журнал и заниматься пропагандистской деятельностью. В 1895 году Элиэзер и Хемда переезжают в Америку, где ему, к этому времени уже всемирно известному публицисту и гебраисту, в Нью-Йоркской публичной библиотеке для работы предоставили отдельный кабинет.

Будучи в эмиграции, Элиэзер Бен-Йехуда добился встречи с Верховным комиссаром Гербертом Сэмюэлом и попытался убедить британские власти объявить иврит одним из трех официальных языков подмандатной им территории Палестины. Это случилось 29 ноября 1922 года: иврит был утвержден официальным языком еврейского населения Палестины. Мечта всей жизни Бен-Йехуды осуществилась, а меньше чем через три недели его не стало. Он умер вечером второго дня еврейского праздника Ханука в возрасте 64 лет, большую часть которых посвятил воскрешению языка своего народа. На похороны «отца современного иврита» в Иерусалиме пришло более 30 тысяч человек…

После смерти задуманное Бен-Йехудой продолжает жить. Сегодня словарный запас современного иврита достигает 120 тысяч слов, в то время как иврит Библии насчитывал всего около 8 тысяч. Будучи когда-то мертвым книжным языком, иврит за короткое время превратился в родной язык для нескольких миллионов человек. Феномен возрождения языка из мертвого до стадии полноценного средства коммуникации до сих пор остается уникальным и неповторимым: всего за одно поколение — за 40 лет, с 1881 по 1921 год, — сложилось ядро говорящих на иврите молодых энтузиастов, для которых этот язык стал символом возрождения нации. И провозглашенная в 1948 году Декларация об образовании еврейского государства была написана именно на иврите.